Крещенские морозы [сборник 1980, худож. M. Е. Новиков] - Владимир Дмитриевич Ляленков

со свежей головой. Солнце освещало комнату. Она открыла балконную дверь. На веранде шумели воробьи, где-то близко пинькали синички. Она засмеялась, забралась в постель и хотела еще подремать. Но вдруг откинула одеяло и села. Встречу с Никитиным она хорошо помнила — как бежала к нему по лесу и то, как было ей страшно. Но что случилось с ней вчера здесь, в комнате, она заспала, не могла припомнить. Ей было страшно, но что напугало ее? Она силилась вспомнить и не могла. Приходил к ней кто-то? Боже мой — кто? Иглин? Степан Антонович? Или ей снилось, что было страшно и кто-то приходил? Беспокойство опять овладело Ольгой Петровной. Она приняла душ. На часах было семь. В коридоре, в столовой еще никого. Снизу доносились голоса Кесаря и его помощниц. Стоя перед зеркалом, Ольга Петровна сделала ладонями легкий массаж лица. Посмотрела на себя в профиль. Она хороша. Особенно сегодня. Да, хороша, успокаивала она себя, но беспокойство ее не оставляло. Обычно пышные красивые волосы она носила распущенными, но в это утро собрала их узлом на затылке и закрепила приколками. И к завтраку пожаловала в белом костюме и в туфельках.

Иглин и Белкин сидели за отдельным столиком, Бякин и шофер Коля тоже вдвоем. По соседству с ними — Мамонтов, Мордасова и Секир Челистов.

— Привет прорабам! — сказала Ольга Петровна. — Здравствуй, Коленька!

Мамонтов поднялся, отодвинул стул для Ольги Петровны. Она чувствовала, что все смотрят на нее. Что же вчера случилось?

— Доброе утро! — сказала она, улыбнувшись сразу всем за столиком, и присела на предложенный Мамонтовым стул.

— Что хотите поесть? — спросил Мамонтов.

— Ах, я и забыла! — она засмеялась и побежала к раздаточному окну.

Есть ей не хотелось. Она взяла яйцо и крикнула вниз:

— Кесарь Иванович, подайте мне, пожалуйста, чайку. Покрепче!

Когда вернулась к столу и села, ей казалось, что все как-то особенно поглядывают на нее. Господи, что же вчера случилось? Мордасова в упор смотрела на нее, Степан Антонович чаще, чем обычно, поглядывал. И хотя лицо Мамонтова было, как всегда, спокойно, в глазах его она прочла нечто вроде удивления. За столом молчали.

— Секирушка, как с халтурой у тебя? — машинально произнесла Ольга Петровна.

Вопрос ее мог бы прозвучать шуткой, потому что, когда заговаривали с Челистовым о деньгах, — шутили, ибо все знали о его жадности.

— А туристов повезешь осенью куда-нибудь? — тут же спросила Ольга Петровна.

Челистов оживился. Рассказал, что он побывал в Вязевке, в Коськове, в Вотейкине, нигде не увидел стендов, плакатов.

— Понимаете, создается впечатление, будто колхозное правление не желает доводить до сведения населения, что происходит в их бригадах! Даже противопожарных плакатов нет! Я хорошо рисую. Поговорил с председателем. Говорю ему, много я с него не возьму, но плакаты нарисую, оформлю, мол, стенды. А он: сейчас, говорит, некогда — сенокос! При случае я в районе поговорю об этом. А за границу поедем, Ольга Петровна. В августе.

Никитин в этот день проспал утро. Позавтракал на нижней веранде. Мамонтов заметил его, когда жеребец рысью вынес Никитина со двора. Степан Антонович нахмурился.

— Вот, пожалуйста, — сказал он, — застой в работе сваливает на нехватку людей, материалов, а сам только в начале десятого на объекты поехал. Придется плотнее заняться деревенскими делами. — Он встал. — Вы едете сейчас. Ольга Петровна, с нами в трест?

— Я? — произнесла Филковская. И тоже встала.

— Я думаю, вам надо ехать, Ольга Петровна, — тихо и доверительным тоном говорил Мамонтов. — Вам нельзя замыкаться в плановом отделе. Вы должны видеть, слышать, что происходит. Да. Я, например, из своего отдела поочередно вытаскиваю людей на планерку, на совещания. Сегодня в тресте будем составлять акты о недоделках по сданному цеху, устанавливать сроки их устранения. И вы, Ольга Петровна, должны присутствовать. Я поговорю со Зверевым. С главным и управляющим. Вы понимаете меня?

Ольга Петровна кивнула.

— Коля, Бякин, готовы? — крикнул Мамонтов. — Через пять минут едем.

И в это время вбежал в столовую куцый Пиратка, следом за ним появился Егорыч. На лице его была растерянность. Он остановился, развел руками и сказал:

— Граждане отдыхающие, никто из вас не брал в котельной ножовку?

Торговские беременные женщины засмеялись.

— Что такое, Егорыч? — сказал Мамонтов. — Какую ножовку?

Старик пояснил, что вчера обрезал жерди, ножовку положил возле двери в котельной — это он точно помнит. Сейчас хотел взять ее, а ножовки на месте нет. И нигде ее нет.

— Найдется, найдется, — успокоил его Степан Антонович, — никуда пила твоя не денется…

Когда Ольга Петровна появилась в своем отделе, сотрудники удивились ее приезду. Она стала рассказывать, какая теплая вода в Вязевском озере и как славно отдыхать в «Домике лесника».

У начальника планового отдела формально не было заместителя. Когда Зверев уезжал из треста куда-нибудь, за старшего оставлял пожилого Чефырева, хорошо знавшего строительное дело. Незадолго до обеденного перерыва Зверев заглянул в свой кабинет и сказал:

— Ольга Петровна, попрошу вас на минуточку.

Она вышла к нему в коридор.

— Такое дело, Ольга Петровна, — заговорил Зверев. — Вы, понятно, сейчас в отпуске. Я настаивать, конечно, не могу… В три часа будет совещание в кабинете управляющего. Возможно, я до конца совещания не смогу быть: мне нужно будет срочно ехать в район. Но от отдела нашего на совещании должен быть человек. Понимаете? Я бы попросил вас прийти к трем. Во время совещания будете вести краткий протокол.

— Смогу ли я? — сказала Ольга Петровна.

— Ничего страшного, Ольга Петровна. Надо привыкать, надо учиться. Покуда я буду, я подскажу, что надо записывать. Протокол не для главного или управляющего. Для нас самих. Не пугайтесь. Все просто. Договорились?

— Хорошо.

Всегда строгий и хмурый, Зверев говорил с ней почтительно. И ей это было лестно.

На совещании присутствовали представители из главка и министерства. Они изредка поглядывали на Ольгу Петровну и перешептывались. Многое из того, о чем говорили, она не понимала, голова ее слегка кружилась.

Зверев ей подсказывал:

— Запишите: к пятнадцатому августа закончить внутреннюю штукатурку цеха… И припишите, Ольга Петровна: радиаторные ниши оштукатурить к двадцатому июля. Возьмите это в скобочки…

Хотя в голове ее шумело и она не могла еще уловить важное в разговоре за столом, держалась Ольга Петровна с достоинством.

Во время перерыва Мамонтов познакомил ее с представителями главка и министерства.

— Ольга Петровна тоже в отпуске, — говорил он. — Но и ее пришлось срочно вызвать. На ее попечении находятся цех спекания и цех соды поташа. — И Мамонтов оставил ее с представителями высших инстанций.

— И вы ладите с Самсоновым? — спросил представитель министерства,